Александр Замятин — о том, как расширять полномочия горожан и в чем состоит магия сообществ

В Шанинке ведется набор на программу повышения квалификации “Развитие местных сообществ”. Мы поговорили с одним из создателей и преподавателей программы, муниципальным депутатом Александром Замятиным о том, как расширять полномочия горожан, в чем состоит магия сообществ и почему сила — в горизонтальных связях.

— Вам принадлежат слова: «Городские активисты все время сталкиваются с одной и той же проблемой: наша работа часто похожа на попытки потушить гигантский лесной пожар ручными ковшами». Как находить запал для развития местных сообществ, если решить проблему можно только на локальном уровне, не меняя картину в общем?

— Дело в том, что существующая система городского управления в Москве не ориентирована на гражданина. На то, что происходит в городе, в городском пространстве, где мы все живем, по большей части может влиять довольно узкая группа чиновников. Обычные горожане формально, по закону, не имеют никаких рычагов воздействия даже на то, как выглядит их двор, не говоря уже о каких-то более масштабных общественных общегородских пространствах. Эта система управления — исторический продукт, она не вечная, она не была такой всегда и не будет. Она будет меняться — это понятно всем, кто ее изучает и интересуется тем, как устроено в Москве городское управление. Вопрос только в том, будет ли она меняться в пользу увеличения полномочий горожан, получат ли они больше способов и рычагов влияния на то, как выглядит их двор, их район. Смысл работы с сообществами заключается ровно в том, чтобы создавать запрос на изменение в пользу горожан и поменять систему городского управления в Москве, увеличив полномочия жителей на местном уровне. Вертикаль, государственная городская власть такую цель не сформулирует. Она только продолжает концентрировать в руках все рычаги принятия решений. Это для нее естественно и рационально. Дальше вопрос — а кто может создать запрос на то, чтобы город был ориентирован на горожан, чтобы у горожан было как можно больше возможностей влиять на среду, в которой они живут? Такой запрос могут создать только сами горожане, и не по одиночке, а, например, в виде сообществ. 

— Как сплачивать людей с разными интересами, бэкграундом? Как находить общий язык с совершенно разными людьми?

— Люди по отдельности, не являясь членами какого-либо сообщества, могут иметь очень разные и плохо совместимые представления о том, где они хотят жить.

Я могу привести простой бытовой пример, с которым я как депутат сталкиваюсь очень часто. Это конкуренция за пространство перед подъездом между автомобилистами и всеми остальными. Почти каждый автомобилист считает, что нужно взять двор и полностью покрыть его парковочными карманами, залить асфальтом, чтобы он, вернувшись домой в любое время суток, мог там гарантированно припарковаться. Это очень эгоистичное желание, потому что он при этом игнорирует пожилых людей, которые хотят выйти из дома и сесть на лавочке подышать, детей, которые хотят побегать и погулять не между машин, не говоря про маломобильные группы, которым нужна специальная городская среда. Покуда в этом дворе и этом доме люди не объединены в сообщества и просто существуют в атомизированном состоянии, каждый сам за себя, их не надо мобилизовать, они не договорятся, а будут только ругаться и ссориться. Но, объединившись вокруг того, что действительно касается их всех, люди приобретают способность к эмпатии и восприятию чужих потребностей. Например, есть дом, где есть описанная мной война за пространство перед подъездом. В этот дом приходит общая проблема в виде капитального ремонта, который выглядит обычно как стихийное бедствие. Если в ходе капремонта создаются горизонтальные связи, соседи друг с другом знакомятся, объединяются, чтобы этот ремонт контролировать, добиваться его достойного качества, то по результатам этого объединения их общение выходит на новый уровень. Они понимают, например, что у моего соседа тоже есть права на дворовое пространство, можно договариваться и находить компромисс по количеству парковочных мест и зеленых зон. Наличие сообщества — новое социальное состояние соседского объединения. Когда возникают горизонтальные связи, у людей возникает способность воспринимать потребности других соседей, а не только свои личные. Чем сильнее сообщество, чем их больше, чем сильнее они развиты, тем четче люди понимают общие интересы и тем больше пересматривают свои эгоистические и индивидуальные интересы, которые, конечно, по умолчанию несовместимы. 

— Лидер такого сообщества должен обладать конкретными практическими навыками: уметь разговаривать с разными людьми, канализировать эмпатию, направлять ее. При этом в программе курса много политической теории и теории урбанизма. Как выглядит синтез теории и практики на программе?

— Когда мы проектировали программу, это был эксперимент — сможем ли мы удачно сшить теоретическую часть с более практической. Но потом по результатам двух наборов курса и по общению с выпускниками этих наборов стало понятно, что людям ясно, зачем нужна теоретическая база. Выпускники говорят, что, после того как они прослушали, например, курс Григория Юдина* про политическую теорию и социологию сообществ, у них все в голове стало на свои места. Они поняли социальные и политические механизмы, в которых сами участвуют и с которыми сталкиваются в городской общественной жизни. Они поняли, почему чиновники ведут себя именно так, почему в обобщенном смысле власть высказывается именно так, почему соседи или какие-то объединения действуют так, а не иначе, и как они сами хотят действовать и чего могут добиться. По нашим выпускникам я вижу, что теоретический блок упорядочивает их разрозненные наблюдения, придает им концептуальную четкость — на это хорошо ложится практический блок. Я бы привел такой пример. У нас есть практическое занятие с Ярославом Ковальчуком по введению в проектирование дворовых пространств. Это занятие можно, в принципе, провести с любым активным горожанином в Москве, который интересуется этой темой. Но если предварительно, как происходит у нас, сделать теоретическое введение — рассказать, что стоит за идеей проектирования пространств в том или ином ключе, как эти идеи развивались, как эволюционировали города, почему они сегодня выглядят именно так, как они будут развиваться дальше, и какая за ними стоит природа, — то на практическом занятии у людей будет уже совсем другой взгляд на то, что они делают и зачем.

— Насколько внутри такой деятельности как переустройство городского пространства, важна политическая идентичность участников? Говорите ли вы об этом? 

— Отвечу в двух частях.

С одной стороны, с точки зрения моих коллег и меня, некоторый прогресс в том, как люди смотрят на сообщество и на то, чем они занимаются, на город, неизбежно связан с прогрессом политической самоидентификации. Чем больше люди погружаются в то, что значит сообщество, какие у них есть цели, какова природа их объединения и распада, тем больше они естественным образом задаются вопросом политической самоидентификации. В то же время ни в один курс нашей программы не зашит специальный разговор об этом. У нас нет лекций про политические идеологии, правых и левых.

Но вторая часть ответа заключается в том, что по общению со слушателями я вижу, что ровно это с ними происходит. Некоторые наши слушатели уже потом, после защиты проектов подходили ко мне и рассказывали, что они стали задумываться о своем месте в спектре политических идеологий, о том, какие у них вообще политические предпочтения. Они стали понимать, что политические предпочтения не черно-белые и могут быть устроены довольно сложным образом. Ко мне они подходили за советом, как разобраться в том, как устроен этот спектр, и кто я в этом спектре. Мне кажется, это отличная иллюстрация, что такая общественная работа как развитие местного сообщества неизбежным образом является общественно-политической работой. Она ставит политические вопросы и на каком-то этапе самоосознания этого сообщества вынуждает членов сообщества задумывать о политической самоидентификации.

— Кто ваши слушатели? Какими они приходят и какими уходят?

— Приходят довольно разные люди. Основная категория — те, кто уже занимаются местными сообществами, например, соседским объединением отдельно взятого дома, скажем, на сто-двести квартир или жилого комплекса на несколько корпусов. Они организуют соседское общение и повышают качество жизни в своем доме.

В этих домах приятная атмосфера видна невооруженным взглядом. 

Есть люди, которые делают это на более масштабном уровне — например, создают соседское объединение на уровне района и приходят к нам, чтобы научиться с ним работать и его развивать.
Я бы выделил еще две категории слушателей. Есть те, кто скорее не определился и еще не погрузился в эту деятельность глубоко, но хочет и чувствует, что в этом есть смысл. Они приходят к нам из большого любопытства к этой теме, и мы, естественно, только рады их видеть. У них нет никакого сообщества, но они хотят его создавать. Наша программа помогает им понять, как запустить этот процесс. 

Третья категория — те, кто работает с сообществами, контрагенты. Эти люди работают с существующими сообществами. К примеру, у нас было несколько слушателей, которые делают экологические проекты, в том числе связанные с переработкой сырья. Их проекты нуждаются в контакте с городскими сообществами в Москве, им необходимо установить рабочие отношения по сбору вторсырья. Сообщество может быть хорошим источником продвижения темы переработки и сбора отходов. Контрагентам важно понимать, чем живут сообщества, какова их природа и как их можно заинтересовать. Их выпускные проекты — проекты работы с какими-то сообществами.

По выпуске наши слушатели занимаются как раз этими тремя направлениями. 

Например, в Академическом есть сообщество людей, которые занимаются озеленением дворов. Они хорошо в этом разбираются и объединяют людей, соседей, чтобы продвигать нестандартное озеленение. Это довольно трудно делать в Москве, но им это удается. Их выпускной проект заключается в том, чтобы масштабировать эту деятельность на новом уровне, исходя из того, что они узнали на программе — как вовлечь больше людей, какие могут быть дополнительные инструменты, техники, возможности. И они действительно потом это делают.

Мы завели в телеграме канал, куда добавляем выпускников, чтобы обмениваться анонсами, достижениями и мероприятиями. Тут срабатывает еще эффект синергии: сообщества есть в разных районах, у нас на программе они знакомятся, начинают общаться и обмениваться практиками, которые они сами придумывают, каким-то опытом. Это бывает очень продуктивно. У них есть большая потребность друг с другом встречаться и узнавать, кто что делает. 

— В жизни сообществ есть и другая сторона — администрация, у которой есть свои цели и ценности. Как на курсе учат коммуницировать с властями?

— Наш разговор и вправду до сего момента звучал слишком радужно. Есть соседские связи, сообщества, позитивные практики. Но на самом деле — и мы это на программе в самом начале объясняем — работа над сообществами не такая веселая вещь. Это очень трудно в двух направлениях. Помимо общения с властью это трудно и во внутреннем общении со своими соседями. Оно отнюдь не безоблачное, оно наполнено напряжением, иногда негативом, и в нашем сильно атомизированном обществе строить соседское или районное сообщество по интересам — вообще не сахар. Это особенно остро заметно, когда общаешься с городской властью. Можно придумать сколько угодно интересных крутых проектов — районный праздник — культурное мероприятие, которое объединяет жителей района, соседский центр, местный театр, — но стремление воплотить их в жизнь очень быстро разбивается о суровый мир московской власти, которая эти проекты блокирует. Мы это честно говорим, и наши слушатели это знают. Очень много раз наши слушатели на ранней стадии, только придя к нам, представляют какой-то проект и начинают жаловаться, что управа района не разрешила его проводить. Просто не разрешила и все. И они не понимают, почему. Им кажется, что они придумали классную вещь, как минимум — безобидную, как максимум — полезную. Мы разговариваем с ними, пытаемся понять, почему так происходит. Это как раз про осознание природы городской власти.

На программе и, в частности, на моем курсе про административную систему Москвы и систему местного самоуправления мы разбираемся в том, почему мэрия Москвы в лице управы района может быть против того, чтобы вы делали районный праздник самостоятельно, без их патронажа.

Через год в Москве пройдут муниципальные выборы — масштабное мероприятие, важное и для местных сообществ. Выпускники предыдущих двух наборов быстро приходили к мысли, что им нужно влиять на состав районных советов и выступить на следующих выборах. Мы вмонтировали в программу небольшой блок, который будет вести, в частности, Павел Дубравский, про то, как сообщества могут подготовиться к участию в муниципальных выборах и добиться представительства в районных советах. 

— Почему лично вам интересно преподавать на этой программе?

— Одна из самых больших проблем нашей страны заключается в чрезмерной централизации власти. В Москве единственное, что может сделать горожанин, чтобы повлиять на то, что в городе происходит — раз в пять лет прийти на выборы мэра или выборы в Мосгордуму, которые при этом в подавляющем числе случаев безнадежные и безальтернативные. Это странная ситуация. Есть один полюс централизации власти, и мы все хорошо его знаем. Но есть и другой полюс низовых объединений (grassroots), которые пока находятся в зачаточном состоянии. В моем понимании лучшее, что мы можем делать в стратегическом смысле с заделом на 10-15 лет вперед — помогать выращивать вокруг себя такие grassroots объединения, сплачиваться без посредника в виде вертикали власти. Если меня спросить, как возможны какие-то сильные трансформации в нашем обществе, которые сделают его более благополучным, прогрессивным, состоятельным, я скажу, что вижу потенциал только в низовом объединении, в развитии местного самоуправления, а не в усилении вертикали власти. 

Низовые объединения людей, их самостоятельные совместные коллективные практики — моя личная ставка и надежда. Когда я вижу, что люди, которые жили бок о бок 20 лет и даже не здоровались в лифте,  однажды благодаря какому-то стечению обстоятельств и, может быть, тому, что я им в этом помог как депутат, начинают общаться, создают чат дома, знакомятся и обнаруживают, что они могут что-то в своем доме менять, я понимаю, что в этом сила. Именно так могут прийти перемены.

Когда я про это думаю, то понимаю, что это для меня важное политическое направление, я как муниципальный депутат над этим работаю. Потом я смотрю, а есть ли в России какое-то соответствующее образование? Есть ли в России что об этом почитать человеку, который этим интересуется? Есть ли куда пойти послушать лекции? Оказывается, что ничего такого нет. А раз нет — надо создавать. Так и появилась наша программа.